Кейт О`Риордан - Ангел в доме
В свою очередь, Роберт отвечал на ее расспросы о продвигающемся процессе реставрации. Поначалу все ждал хоть намека на скуку в ее взгляде, но она слушала раскрыв рот и словно не могла наслушаться. Простейшие, казалось бы, вещи вызывали в ее глазах восторженный блеск. Откуда оно взялось, это создание, что за жизнь вело? – снова и снова удивлялся про себя Роберт. А потом перестал. Как перестал и запинаться, испугавшись, что увлекся и утомил ее болтовней, перестал замолкать, подбирая слова, чтобы она не поняла его превратно.
Случались дни, когда ему не подходило освещение или просто было жаль терзать ее долгим сеансом, и тогда они отправлялись на прогулку вдоль берега. Кормили уток. Просто сидели рядом, наблюдая за жизнью реки. Стремительные чайки одна за другой камнем падали на перила и замирали, будто часовые, караулящие неотвратимый уход лета. В августе солнце садится все раньше, а Роберт ни за что не позволил бы Анжеле возвращаться домой – где он, интересно, находится, этот дом? – в темноте. Значит, конец их встреч близок. И Роберт близок. К отчаянию.
С Бонни они тоже встречались несколько раз, ужинали в садике Роберта, под навесом, при антикомариных свечах. Анжела оказалась сладкоежкой; странное дело – при виде тонких пальчиков, застенчиво тянущихся к лишнему кусочку бисквита, у Роберта комок застревал в горле. Впрочем, в присутствии Анжелы такое происходило с ним сплошь и рядом. Взять хотя бы дорогу от дома до лодки. Ну что может случиться с человеком за пятнадцать минут ходьбы? С Анжелой – что угодно. Вокруг нее то и дело возникали ситуации, требующие ее немедленного участия и помощи: мальчик упал с трехколесного велосипеда, женщина на шатких мостках подвернула ногу… всего и не вспомнишь. Рухнувшая в соседнем магазине полка отправила Анжелу в полет за упаковками овсянки, и нужно было видеть ее глаза, когда она подхватила почти все коробки. Возможно, подобные неожиданности происходили и раньше. Возможно, он просто не брал их в голову. А возможно, он теряет голову от любви и все, что бы она ни сделала, приобретает новый смысл.
Трудно поверить, но Анжела буквально походя, без малейших усилий сдала экзамен на доверие миссис Лейч. Та устроила гонки с препятствиями как раз в тот момент, когда Роберт с Анжелой вышли из дома. Роберт выбросил руку в попытке остановить неминуемое вмешательство Анжелы, скорчил рожу, как фигляр, – мол, на вашем месте я бы этого не делал. Без толку. Свирепые крики миссис Лейч: «Руки прочь, черт вас дери» – возымели то же действие. Хмыкая себе под нос, Роберт наблюдал, как минуту спустя женщины уже вовсю болтают, а руки Анжелы небрежно, как бы сами по себе, толкают коляску к крыльцу.
Она опять заснула, как цветок подставив лицо струящемуся в окно солнечному свету, а ежик волос – предвечернему тихому бризу.
Теряет он голову от любви или нет? – в тысячный раз задавался вопросом Роберт. Или же влюбился в образ Анжелы? В тот образ, что пытается воссоздать на полотне? Тот, что останется с ним, когда она вернется к привычному своему воскресному режиму и к… приятелю, о котором, кстати сказать, ни разу не заикнулась.
Резкий стук нарушил тишину комнаты. Анжела встрепенулась в кресле, инстинктивно стянула шаль на груди. Не успел Роберт опустить кисти в банку с маслом, как на пороге возник Питер.
– Питер!
– Роберт! – Он не удостоил друга даже приветственным взглядом, нацелившись исключительно на Анжелу. Та щурилась спросонья, забавно мотая головой. – Наслышан о вас, Анжела, – сообщил Питер и растянул рот в широкой улыбке. Роберту, однако, его голос показался неестественным, словно тот пробивался сквозь толстый слой взбитых белков.
– Мой друг Питер, – объяснил Роберт. – Муж Аниты и отец девочек.
– Твоих девочек, – со снисходительной ухмылкой добавил Питер. – Если верить Аните.
Глаза Анжелы потемнели, странная дрожь всколыхнула складки шали. Не дожидаясь ответа, Питер по-хозяйски прошел на кухню за штопором для бутылки, что торчала у него под мышкой.
– Надеюсь, не помешал? – бросил он через плечо. – Решил, что в такую жару вам и отдохнуть не вредно. У меня, между прочим, Анжела, друг-ирландец был. Любил посмеяться. Душа компании. Помнишь Конора, Роберт? Где же он родился… – Хлопок пробки, звон бокалов, бульканье. – Кажется, в графстве Роскоммон. А может быть, и в Донеголе. Где-то там. – Питер возник из кухни с тремя прижатыми к груди бокалами.
Взглянуть на портрет Роберт ему не позволил, спешно накрыв его простыней. Питер изобразил укоризну, раздал бокалы и поднял свой:
– За вашу ирландскую родину, Анжела! – Пригубил, с довольным видом причмокнул. – Что за графство?
– Э-э-э… Корк. – Анжела выглядела ошарашенной, а Роберт ничего не мог поделать, кроме как страдать от своей беспомощности.
Общительное добродушие Питера у незнакомого человека вязло в зубах, как насильно засунутый в рот кусок древесной смолы.
– Милое, должно быть, местечко. На море?
– Н-нет… Скорее на болотах.
– Очаровательно, – сказал Питер. – Один мой друг часто отдыхает на побережье, ходит под парусом где-то… гм-м-м… где же это? В Кинзале – верно?
– Возможно.
– Говорит, что рестораны там классные.
– Да?
Роберт посмотрел на Анжелу – наверняка гадает, сколько еще Питер откопает друзей, так или иначе связанных с Ирландией. Жаль, нельзя ей прямо сейчас объяснить, что у Питера по всему свету друзья, так или иначе с чем-нибудь связанные. Правда, познакомиться с ними Роберту так и не довелось – слишком занятые люди. То на яхтах плавают, то рыбачат посреди океана, то еще чем-нибудь занимаются – столь же увлекательным и опасным. У Роберта временами закрадывалось подозрение, что все эти добрые, старинные и очень-очень близкие друзья Питера на самом деле его клиенты, которые болтают о всякой чепухе, томясь в его стоматологическом кресле.
– Ваше здоровье, – хмуро сказал Роберт, прикидывая способы, как отбрыкаться от приглашения на обед, ради которого Питер наверняка и заявился.
До сих пор ему удавалось увиливать. Заскакивал навестить девочек днем, когда Питера не было дома. Он будет выглядеть полным кретином, когда Анжела сообщит, что их связывает исключительно портрет. Неужели вы решили, будто мы с Робертом встречаемся? Чушь. У меня другой возлюбленный. Совершенно другой. Куда выше. Гораздо моложе. Настоящий атлет. Катается на роликах, с банданой на лбу и плейером на поясе. Слушает хип-хоп. Стильный парень. И популярный. Не сравнить с этим хиляком за мольбертом.
– Так-так. – Питер упал в кресло-качалку, забросил ногу на ногу. – Замечательно. Давно уже собирался заглянуть сюда, познакомиться с вами, Анжела, да все как-то… Сами знаете. Суета. – Он закатил глаза, чтобы у Анжелы не осталось сомнений насчет немыслимой плотности его графика.
